А.Б.: ...Гигантское я вление рок-н-ролла все захлестнуло, волна за волной, сотни групп по всей стране, в каждом городе есть свой коллектив. Но - удивительно - нет плодов! Я их не вижу. Буквально три-четыре имени, может пя ть-шесть. И эти люди, они, на мой взгляд, исключают явление рок-музыки, а не поддерживают его, они просто его зачеркивают, потому что остальные занимаются такой беднейшей по своему содержанию деятельностью, такой пеной по сути своей... Почему? Потому что люди не задают себе вопроса: ЗАЧЕМ? Люди задают себе вопрос: КАК? Как угодно, в каких угодно формах, но они постоянно уходят от вопроса: ЗАЧЕМ? Постоянно уходят, потому что стоит только задать себе: ЗАЧЕМ? - и все, король оказывается голый. Моментально, пронимаешь? Его даже чаще всего не оказывается вовсе. То есть: а был ли мальчик? - возникает вопрос у меня. Сотни групп, а слушать нечего. Мы путаемся в рукавах чужой формы, без конца, десять лет, двадцать лет... И дальше так будет продолжаться. Так или иначе, но содержание, та самая жизнь - она проходит мимо. Мимо! Или она принимает такие комические формы... карикатурным образом возникает в текстах. Потому что я подхожу к рок-музыке с точки зрения, безусловно, литературной, с точки зрения идеи. Для меня цель - прежде всего. И, вероятно, постоянно отвечаю на вопрос: ЗАЧЕМ?

ЗАЧЕМ: - это главный вопрос. На вопрос - КАК? - можно отвечать без конца. Появляется, скажем, на Западе та или иная новая форма, новый стиль - можем работать в этом стиле, возникает еще какая-то форма - будем работать уже в ней. Но мы не вложили в нее свое содержание, оно просто не войдет туда, это чужая одежда, чужие рукава. Речь идет не о том, хорошо это или плохо, хорошая форма или плохая. Чужая - она и есть чужая. Любая форма прекрасна там, где она должна расти, где у нее есть корни. Искусственная пересадка даже сердца, например, по сути дела, - чужое сердце. Нужно иметь совсем другую кровь, другое строение организма, дышать совсем другим воздухом. Это естественно. А когда мы пытаемся влезть во все это, пытаемся тя нуть на себя - это либо лопнет, либо...

Ведь наше содержание совсем другое. Мы живем в совсем другой стране, мы живем в гораздо более сложной ситуации, нам труднее постичь эту жизнь, понять, полюбить ее. Потому что мы, как правило, занимаем такую позицию... Я говорю о той музыке, которая так или иначе социальна, я не имею в виду коммерческую музыку. Хотя отсутствие характера- это всегда характер. Так же как отсутствие позиции - это всегда позиция.

Любая музыка - коммерческая - намеренное выколачивание денег из своего инструмента или... чего- угодно! Это называется превращения цели в средство.

Есть очень тонкое слово - спекуляция. Сейчас идет рок-спекуляция. Когда человек не отвечает себе на вопрос ЗАЧЕМ и забывает о том, какова цель его. Зачем он это делает. И пытается что-то играть для того, чтобы играть. Цель замыкается сама на себе.

Это спекуляция, когда музыка, инструмент, все, что угодно: стихи, музыка, сценический образ - все становится средством добиться той или иной цели, не творческой, которую ты сегодня ставишь в жизни. Я бы сказал, что нельзя петь об одном, а жить по-другому. Песню надо жить, ее нельзя петь, ее нужно прожить. Каждую песню надо оправдать жизнью. Если ты поешь о своей любви, то не ври, ты люби! Поешь о своем отношении к обществу, то ты так и живи. Понимаешь?

Песню надо обязательно прожить. А все остальное - это просто спекуляция. Спекуляция на чужих формах, на формах, взятых с пластинок каких-то, формах, которые твои старшие товарищи нашли, доехали до каких-то оборотов, до какой-то стилистики.

Никакой рок-культуры, субкультуры просто не существует! И нельзя оправдываться... нельзя оправдать слабость текстов, слабость идеи, ее отсутствие полнейшее, нельзя оправдывать тем, что это якобы рок-поэзия, рок-творчество, рок-культура, и вы в этом ничего не понимаете. Ерунда! Если это искусство, если это искусство - в общем, тоже термин тот еще. Но если это искусство, то это должно быть живым. Оно должно подчиняться тем же самым правилам и судиться самым строгим судом по тем законам, по которым мы судим тех же БИТЛЗ, скажем, ту же музыку - не важно, рок, джаз, классика, - ту же живопись, ту же поэзию, литературу в целом, вообще любой честный творческий акт. И вот если подходить с этими критериями - а это, по-моему, единственно верный критерий - с точки зрения естества, авторского естества, то по этим критериям многие не выдерживают никакой критики. Большинство тех групп, которые я вижу в Москве, в Ленинграде и тем более в других городах. Увы, у нас провинция не понимает, не чувствует своей души, своей особенности. Весь этот русский рок, так называемый, до сих пор не чувствует своей души, своего назначения. А провинция и того хуже, не понимает своей глубины, своей особой, скажем, сибирской, уральской или какой-нибудь там тульской изюминки, своего зернышка, которое нужно раскрывать.

В Сибири я, например, встречаю безумно талантливых людей, исполнителей, гитаристов, авторов, которые не понимают сути своего таланта и пытаются его облечь в совершенно чуждые для них формы. Они не слышат своего голоса, свою душу, не знают своего пути, не видят свою звезду. Пусть она не такая ркая, потому что у нас сложная ситуация в музыке... Даже если бы мы были обеспечены студиями, возможностью выпускать пластинки, переводить свои идеи в какую-то продукцию, более или менее качественные записи делать... Но это другой вопрос - деньги. Мне кажется, это такая сложность, которую никому не удалось преодолеть. Это противоречие, которое жизнь должна тебе в руки дать естественным путем уже в разрешенном виде: либо тебе тратить всю энергию на то, чтобы что-то купить, либо тебе все- таки на каком-нибудь сторублевом <Урале> что-то делать. Или - на акустической гитаре. И получается либо одно, либо другое. Совместить до сих пор никому не удавалось - потому что у нас такие условия. Как только пытаешься привстать - тебя опять в нокдаун. Это не нокаут, потому что если кто-то пытается вставать и стоять, значит, до нокаута далеко, и нокаута не получится никогда.

Я не думаю, что с роком произойдет то же, что с джазом. Когда из джаза вся социальная суть каким-то образом выхолостилась, патрон стал холостым. И можно теперь стрелять куда угодно, пуля все равно никуда не попадет. А у рок-музыки еще достаточно много пороха, который надо сушить. Нужно сушить этот порох, не разбазаривать его - а сушить. А сушить его чем нужно? Своими словами, сухими дровами. Без него пуля опять же не полетит.

- Саш, смотри, такая ситуация: сушить. То есть ты призываешь вернуться к изначальному? К чему?

А.Б.: Я призываю не вернуться к изначальному... Вернуться, да, но по спирали. Понимаешь, о чем речь? У нас очень сходный процесс в рок-музыке происходит - как в западногерманской, скажем. Или любой другой страны, которая не говорит на английском языке. И другие молодые люди той или иной страны - поляки, венгры, западные немцы ( я просто изучал эту тему), они точно так же реагировали на нее, как и мы в свое время. Но - при условии, что им это было легче делать. У них среда располагала к этому делу. То есть они не встречали трудностей, барьер был только творческий. Другими словами, они сталкивались с чисто творческими проблемами. А у нас же, прежде чем добраться до таких проблем, нужно ох через какую тря сину продираться... А может быть, это и не нужно. Надо выбирать, где сопротивляться, а где не тратить свои силы на то, чего мы, вероя тно, никогда не достигнем. Мы никогда не достигнем хорошего звука, я имею в виду те группы, о которых мы говорим, а не группы, которые у нас выступают на хорошем аппарате.

Я говорю о тех, кто собирается, чтобы осуществить какие-то идеи, может быть, записать это по возможности качественно на пленку. Я хочу сказать, что не стоит стремиться тратить свою силу, энергию и время... самое главное, драгоценное - время... Годы эти - это очень продуктивные годы, когда все складывается, когда столько энергии, когда хочется работать, жить, любить. Нам не нужно тратить ЭТО время и добиваться того, чего мы все равно добиться не сможем, во всяком случае, в настоящее время. Например, хорошего аппарата или хорошей гитары. Зачем? У нас есть прекрасные инструменты, скажем, акустические. Суть рок-музыки не в формах, а в содержании. И надо просто вернуться, вернуться к своему содержанию. К нас есть гитары, гармонии и все, что угодно. Собственно, какая разница? Рок тоже родился не с усилителями <Фендер> на шее.

-Надо заново родиться?

А.Б.: Ну да! Мы, собственно, еще не родились. То, что мы делаем, это попытки, это макеты, это эмбрионы, которые так и не становятся полноценными людьми.

- Саш, но на пути приближения к тому творчеству, о котором ты говоришь, у нас сразу возникает социальный фактор. Он мешает ведь очень сильно...

А.Б.: Да! Мешает. Со всех сторон рогатки! Шлагбаумы. Все закрыто. Правда, чувствуется какой-то теплый ветерок, он как-то радует, но это..

- Пряник из-под палки?

А.Б.: Да, скорее всего. Это политика одного пряника и пяти палок.

Но вот как раз, по-моему, этот фактор запретов, фактор рогаток, все эти трудности должны натолкнуть на ту простую мысль, что если мы не можем, допустим играть как на Западе, то и не стоит этого делать. Надо найти свои формы, найти свое содержание и вложить его в совершенно новые формы. Я говорю не только о народной мелодике, но если это в кайф сыграть... Я имею в виду не то, что делают <Песня ры>, это все мертвечина. Это все ясно и никому не нужно. Нам, во вся ком случае, это не нужно. Не знаю, ну, может быть кому-нибудь нужно. Давайте не будем отметать, будем плюральными. Если мы хотим, чтобы к нам плюрально относились, мы тоже должны плюрально относиться друг к другу и к тем, кто нам мешает.

Каждый все равно должен сделать выбор для себя, понять свою цель. То есть очень просто: понять свою цель, свое содержание, то, что ты хочешь сделать, то, что ты хочешь сказать. Если не можешь ничего сказать - молчи! Лучше ничего не делай. Можешь не писать - не пиши. Ну, попытайся что-нибудь сделать. Но чувство ответственности надо иметь. Чувство ответственности за свое дело.

Я возвращусь к Западной Германии. Они сначала стали играть на английском зыке те же песни, что исполняли БИТЛЗ, РОЛЛИНГ СТОУНЗ, вся плеяда. Потом перешли к технологии так называемого наивного перевода. То, чем занимались и у нас. И это, в общем, было прогрессивно. То есть, по сути дела, пели о том же, о чем пели там, за кордоном, но пели по-немецки, по-венгерски, по-русски. Переводили, находили свои социальные эквиваленты. Если, например, там пели о жизни в Чикаго, то, понятно, мы не будем об этом петь, мы будем петь о том, как живут в Москве. Но это - не наша жизнь, это не жизнь наших улиц, площадей, подворотен, и тем более не жизнь той третьей столицы, как ее называю.

- Третья столица?

А.Б.: Есть Ленинград, есть Москва, и существует третья столица - вся Россия, самая великая столица.

Но в тех песнях не было о жизни в третьей столице, это жизнь придуманная. Но, видимо, все это естественно, это болезни роста. И надо их принимать такими, какие они есть, и не пытаться изменить их. Надо просто смотреть - что же впереди?

Я полагаю, что впереди мы сможем найти свои формы, мы сможем поня ть свое содержание. У нас богатая культура, и я уверен, мы найдем эти формы, просто надо корни немножко почистить, и из корней исходить.

- Саш, когда ты говоришь обо всех, ты одновременно говоришь и о себе?

А.Б.: Конечно!

- Ты же не можешь просто существовать на энергии отказа от того, что остальные не нашли. Значит, ты уже что-то нашел?

А.Б.: Ну, может быть, я пытаюсь это сделать, что-то найти. Я ищу... Трудно говорить о себе. Я хочу найти ту форму...связать, понимаешь, новое содержание, то есть ветер времени - ветер сегодня шнего, завтрашнего дня и вчерашнего. Собственно, это один ветер. И одно поле. И на этом поле хотел бы просто найти свою борозду, бросить туда зерно своего представления о тех или иных вещах, которые происходят вокруг меня. И чтобы это зерно дало росток в некоей форме, которая будет.... Конечно, конечно, она не будет принципиально новой, потому что принципиально новое просто невозможно придумать. Это будет развитие прежних форм, обогащение.

Можно сказать, что это будет мичуринская посадка. Потому что на самом деле я слышу: частушка и рок-н-ролл - как они близки! Когда я слушаю Боба Дилана, я слышу в нем русскую народную песню. Я просто слышу его корень, вижу, что это от корня идет. Почему негритянская музыка нам так близка? Мы же, в общем, никогда не жили в Африке. Тем не менее мы чувствуем, что это естество, что это не искусственно, это не придумано.

Человек же не задумывается над вопросом: как бы мне вот так бы чем-то кого-то удивить? У него это душа поет. Понимаешь, главное, чтобы душа пела!

А там будет видно, какая твоя душа. Ты не думай, как это петь. Надо спеть свою душу - и все. Как бы она ни спела, это окажется верно, если, конечно, она будет брать чистые ноты и ты ей не станешь мешать. Вот, пожалуй, так.

- А у тебя есть чувство отпущенного времени?

А.Б.: Отпущенного мне времени? Я бы сказал так: у меня есть ощущение предела - чтобы связать нить времени, которая соединяет каждого из нас со всеми, со своим временем. Если ты ее, эту нить, потеряешь, то - все! Любой нечестный поступок - укорачивает ее. Потому что нечестный поступок - та же спекуляция. И содержание этой спекуляции, я уже об этом говорил вначале, в том, что люди не понимают, не отвечают себе на вопрос: ЗАЧЕМ?

- А это ЗАЧЕМ у тебя связано с чем?

А.Б.: Связано с совершенно конкретными понятиями.

-Чтобы выговорить жизнь?

А.Б.: Нет-нет-нет! Жизнь так прекрасна, так велика - ее невозможно выговорить...

- А разве искусство не бесцельно?

А.Б.: Нет. Конечно, нет! Искусство связано с любовью. Ты должен делать то, что любишь.

Я имею в виду не формы, ты должен любить не формы, ты должен любить то, что ты любишь. И об этом петь. Если ты любишь что-то - женщину, родину, поле, траву, небо, все, что угодно, - ты должен об этом петь, понимаешь? И что-нибудь получится только тогда, когда ты честно поешь о том, что ты любишь. Ты не можешь врать в любви, любовь и ложь - это несовместимые вещи! Когда я люблю, я стараюсь находить такие слова, которыми мне не стыдно говорить о своей любви.

- А рок разве на любви? А если и на любви, то там, где любовь, там и ненависть...

А.Б.: Да! Ненависть - это оскорбленная любовь. Любое чувство замешано на любви. Скажем, ненависть - это простейшее шиворот-навыворот, это просто оскорбленная любовь. Так или иначе. Вот. А нужно петь о любви. Даже если ты что-то не любишь... к сожалению, тебе что-то не позволяет - совесть не позволяет тебе любить те или иные вещи в том виде, в каком они сейчас находятся.

Но не мутить воду в себе. Понимаешь, ты можешь ненавидеть и не петь никогда жестоких песен. Любовь - она вещь не жестокая. Любовь, она может быть сколь угодно грубой. Жесточайшей, может быть ненавистью - но это не будет жестокость.

Жестокость - это когда нет выхода. Ты можешь человека ткнуть в ту грязь, в которой он находится, чтобы вымазать его в дерьме, но ты должен вывернуть его голову вверх и показать ему небо, дать выход - тот или иной, - в зависимости от того, насколько он поймет тебя. Тут есть соблазн увлечься собственными изысками, и тогда это будет впустую. А любой честный творческий акт должен быть понятен. Если ты занимаешься творчеством, ты должен понять - ЗАЧЕМ? Для того чтобы добиться цели, - по сути дела, повлиять, так или иначе, но повлиять. А для того чтобы влиять, надо чтобы тебя поняли, иначе опя ть же все впустую, и ты наверняка что-то потеряешь. Нет, ты обя зан говорить так, чтобы тебя поняли! Поняли те, на кого ты собираешься повлиять. И тут надо как-то сочетать сложность своего содержания... ну, чтобы словам было тесно, а мыслям просторно. Это хрестоматия. Так что ты просто обязан делать все, чтобы поняли твою любовь; ты должен заразить своей любовью людей, ты обязан дать поня ть людям, что... плохим людям - что они тоже хорошие, просто они не знают о том, что они хорошие. Ты должен дать это понять всем, если ты любишь эту жизнь. Если ты ее любишь, конечно.

Я говорю о себе. Потому что я люблю эту жизнь, эту страну. Я не мыслю себе жизни без нее и без этих людей, с которыми я... без тех тысяч людей, которых я просто вижу. Я всех люблю на самом деле, и даже тех, кого я ненавижу, все равно люблю. Просто я знаю, что они не настолько хорошие, чтобы понять это. Ну, а не настолько хорошие, потому что еще не поняли себя, свою душу. Едва ли я смогу изменить их своими песнями, я отдаю себе в этом отчет.

Но ничего не проходит бесследно. Так или иначе, понимаешь? Это капля в море, но это моя капля, и я ее не выпью сам, понимаешь, о чем идет речь? То есть если я брошу свое зерно и оно даст какие-то всходы, то будет уже не одно зерно, а колос, а в этом колосе уже десять-двадцать зерен - то считаю, что прожил не зря.

И я слушаю свою душу. Не надо глушить свою душу, нужно пытаться петь так, как поется. Потому что не всегда хватает таланта - сочинить музыку, сочинить стихи, заниматься творчеством. Это невероя тно вредный предрассудок - связывать любовь, талант со сферой искусства, со сферой творческой. С другой стороны, все, что не делается с любовью, - не нужно жизни. Значит, ты не на своем месте, ты просто... душа не на месте. Ты просто ошибаешься! Тебе кажется, что ты должен писать музыку, снимать фильмы, ставить спектакли, а если это у тебя не получается? Хорошо, если получается. Но жизнь тебе своим судом так или иначе даст понять, правильно ты это делаешь или нет. Если не получается, то нечего совершенно расстраиваться и плакать, надо понять, что это - не твое место, и найти свое место. Может быть, у станка, может быть, в поле... Там, где не хватает честных людей, а честных людей сейчас везде не хватает. Так уж получилось. Это пройдет. Это уйдет. Надо любить! Если ты чувствуешь в себе любовь, ты люби и рассказывай о ней. Если ты что-то ненавидишь, а мы поняли, что это тоже любовь, то ты рассказывай о об этом. Но - честно!

Не пытайся придумывать какие-то немыслимые образы, какую-то совершенно целлофановую культуру, потому что жизнь есть жизнь, и она не простит тех, кто думает о ней плохо. Не простит она тех, кто пытается подменить ее представлениями о ней. Жизнь свое возьмет. Жизнь - это жизнь.

Поэтому я не вижу любви в песнях многих наших якобы рок-групп, ни к чему. По сути, это пустые песни, даром убитое время. Прожженная жизнь. Это холостой заряд. Это называется коптить небо. Сжечь, сжечь себя, сжечь свои запасы, свои дрова - впустую! Ничего из этого не выходит. Никого ты этим не накормишь и не согреешь. Ничего у тебя на плите не стояло. Ты просто прокатился.

А небо не надо коптить.

-А в каких песнях ты находишь хоть что-то?

А.Б.: Я очень люблю Бориса Гребенщикова, хоть мы с ним совершенно разные люди. Он поет о любви. Безусловно! О своей любви. А я уважаю любую любовь, понимаешь? Любую любовь!

И у Макаревича тоже о любви. И у негров с Ямайки о любви.

И когда я вижу, что человек занимается любимым делом - музыкант, поэт, писатель, инженер, слесарь, сапожник, да кто угодно! - я его уважаю. Он хороший, честный человек.

- Но не только же все состоит из любви и ненависти...

А.Б.: Нет. Просто мы каким-то образом это поляризовали, выделили в некоем чистом, кристальном виде, которого не существует, естественно. Не существует чистой любви, всегда что-то примешивается . Тут... как невозможно играть на одной ноте... Но есть некая доминанта, и вокруг нее - масса того, что составляет жизнь, музыку. То есть если задать тональность и взять некую ноту <Любовь>, которая будет единственно верной и определяющей нотой, то все, что вокруг нее - это и будет Жизнь.

- А в каком мире ты сам живешь? Можешь сказать? Ты можешь взять и выговорить: мир, в котором ты существуешь?

А.Б.: Я начал свой ответ на этот вопрос несколько лет назад. Каждый из нас должен на этот вопрос всю свою жизнь отвечать. Для чего ты позволил своей душе говорить? С людьми, понимаешь? Не просто на языке встреч, еще раз повторяю: на этот вопрос нужно отвечать всю жизнь. И человек, берущий в руки ту же гитару, занимающийся той же музыкой, отвечает на этот вопрос. Он начал ответ, он начал беседу с теми, кто рядом с ним, и он решил, что его душа вправе говорить в голос. Вправе говорить - вот, собственно, ЗАЧЕМ-ЗАЧЕМ. Чтобы ответить на этот вопрос - ЗАЧЕМ - человек занимается творчеством, позволяет своей душе говорить с другими людьми, дает ей голос свой.

И поэтому я буду отвечать на него всю жизнь. Каждой своей песней я пытаюсь ответить и каждым своим поступком, каждой встречей, просто - с утра и до вечера - каждый день! Это постоянно, это работа души - ответ на вопрос; в каком мире ты живешь? Каким ты его хочешь видеть?

Давай я отвечу так на твой вопрос - хотя это, конечно, не исчерпывающий ответ и, может быть, неточный - я скажу так: я живу в мире, в котором нет волшебной палочки одной на всех, она у каждого своя. И если бы все это поняли сегодня, мы смогли бы мир изменить. Мир стал бы прекрасным для каждого, какой он и есть на самом деле. Просто многие не видят, не понимают: волшебная палочка в руках у каждого. Только когда мы все вместе поймем, тогда она и появится. Вот так. И это очень... тут пахнет утопией, но за этим - будущее. Будущее именно таково.

- Скажи: а ты мог бы уйти...? У тебя ведь, по сути, бродячая жизнь...

А.Б.: А я и так, считай, у жизни в гостях. И сейчас, и завтра, и...